[kiakesayare]

Что такое Слоистые Дюны?
Отстойник для всего, что эфирный поток носит между миром людей и миром светлых духов.
Кривое зеркало человеческой реальности, ещё и безнадёжно битое - осколки отражений сочетаются порой самым странным образом из вероятных.
Тюрьма для созданий, чьи души взяты тьмой или взяты из тьмы, - так предполагалось. Но сами узники думают о Дюнах лучше: кому-то здесь дом родной, кому-то - место ссылки, откуда можно выбраться - было бы желание.

- Некропризыв! - вещал смотритель Чароводской кафедры, нынче необычайно суровый, - Это вам не манжеты крахмалить, дамочки! Это схватка! Это есть поединок! - смотритель веско задрал палец к потолку и потряс им для значительности, - Вашей воли и знаний! Против дурного буйства призванного покойника! - Паузы в его речи вовсе не имели смысла - кроме того, чтоб он успел вдохнуть перед очередной порцией пламенных глаголов. Хреновым он был оратором. Говорили, что до начала академической деятельности смотритель был каким-то высшим чином в гвардейцах.
"Дамочки", лбы пятнадцати-шестнадцати лет, в большинстве своём смиренно внимали. Передние ряды и шелохнуться не смели, только жмурясь, когда гвардейским ором смотрителя им вздувало шейные платки и волосы. В задних рядах настроения были свободнее, и кто-то из остроумных отроков шепнул даже, попихав соседа локтем:
- Это ж не поединок, а двое на одного!..
Смотритель метнул в ту сторону орлиный взор из-под сизых бровей, но перемежать занятие дисциплинарными разбирательствами не стал. Лишь прищурился и понизил голос до змеиного шипения:
- Ибо никакая из призванных паскуд не является человеком или душой человека, но подобием, из гнилости эфирной слепленным!..
Ученики застыли в благоговении и ужасе. Если б нашлось, куда, они бы и попятились от роскошной гексагональной сетки, вычерченной на полу, - но от границ рисунка до стен места было немного, да и то забито.
Гексагональная сетка - Соборная площадь, Роза Ратуши - имела в поперечнике около восьми шагов. Центральная её розетка была усилена двойными линиями, а в окнах замысловатого узора под завязку плотно вписывались символы и целые строфы сдерживающих заклятий. Смотритель кафедры готовился провести практическое занятие по сложному и опасному разделу колдовства, так что меры предосторожности применялись избыточные.
- Итак, дамочки, кого мы сегодня призываем? - вкрадчиво спросил смотритель у тихой гурьбы отроков.
Вначале те принялись топтаться и покашливать, затем кто-то смелый открыл-таки рот:
- М...Микелая Овранского?
- ШТА? - громко переспросил смотритель, и предлагавший пожалел о своей смелости.
- Яншу Астивику! - выкрикнул кто-то, не дав первому расхрабриться и повторить.
- Грода Борецкого! - заорало аж три глотки из задних рядов.
- К ПОРРРЯДКУ! - взревел смотритель.
- Стакке Шервеня! - взлетел и замер в наступившем молчании последний возглас.
Смотритель оглядел учеников, грозно сопя, но более никто не высказывался.
- Стало быть, Шервень, - умиротворился, наконец, смотритель. - Кто рискнёт предположить, как вставить имя в Призыв?
Дружные отроки вытолкали к Розе одного из своих, худенького мальчишку с соломенно-бесцветной косицей. Шейный платок у него был повязан аккуратно и прихвачен брошью - маленькой, с прозрачно-голубоватой гроздью камней, хорошей огранки, но дешёвых. Мальчишка покосился назад, на товарищей, потом на смотрителя - и стал неловко стаскивать серый ученичий камзол. Под невзрачной форменной одеждой у него, впрочем, обнаружился строгий жемчужно-серый жилет, и рукава рубашки оказались шиты строгим белоснежным шёлком. Смотритель одобрительно дёрнул подбородком - небогат, но ухожен, получше многих толстосумных сынков.
Мальчишка, тем временем, отдал кому-то камзол, обошёл Розу и взял с учительского столика красный мел.
С мелком в горсти, опасливо перескакивая массивы рисунка, он добрался до центра Розы и присел на корточки...
- Господин смотритель кафедры... Я...
- ШТА? - свысока изрёк смотритель.
- Н...ничего, - замотал соломенной чёлкой ученик, уткнулся в розетку и начал выводить буквы прямо между двух ограничительных линий: "...кке Шервень".
- Ага! - гаркнул смотритель. - Полное имя написать, стало быть, не умеешь? Ну да ладно, для Призыва и куска имени хватит. Все помнят?!
Отроки закивали - даже те, кто об этом впервые слышал.
- Харош, - смилостивился смотритель. - Поди сюда, сопляк.
Мальчишка, следуя жесту, вернулся из середины рисунка к локтю учителя, вдохнул поглубже и начал:
- Именем полной души, поименованной, взываю к тусклой душе, поименованной, - явись в лице и лицах, в облике и обликах, предстань и... - тут ученик запнулся, шевеля губами, но по тычку смотрителя в темя вспомнил и закончил, - ...говори!
Вроде бы, ничего не произошло. Под настороженными и жадными взглядами отроков Розу всё так же освещало дымчатым солнцем, и не нарушился путь ни одной из плывущих в свете пылинок...
Как вдруг повеяло холодком, воздух засверкал морозными искорками, и в обведённой двойными границами розетке что-то стало потрескивать, уплотняться, двигаться... Ученики попятились, кто-то ойкнул, кто-то зажал рукой рот. Герой дня стоял неподвижно, удерживаемый за плечо орлиным цапом учительской руки, не смел дрожать и дробил в горсти хрупкий мелок, красные крошки сыпались на пол сквозь пальцы.
- Мамочки... - вздохнул какой-то впечатлительный парнишка.
- Отставить, дамочки, - прошипел смотритель.
В центре Розы возник и неторопливо осмотрелся... человек. С огромными крыльями, полураскрытыми, оперёнными то ли стеклом, то ли льдом. Из одежды на нём были светлые штаны, сидящие низко и перехваченные кожаным поясом, из обуви - низкие сапоги с пряжками. Кожа имела цвет такой смуглый, что даже для уроженцев северного Полуденного побережья казалось темновато. Белёсым волосам едва хватало краски, чтоб не сказать - седой, как лунь. На вид, вопреки вылинявшей косе, человеку было лет немногим за двадцать. Похоже, и Шервень, а похоже, и нет.
- Стакке Шервень? - сглотнув, спросил призвавший ученик.
- Йцу... - начал отвечать человек низким, грубым голосом, но осёкся. - Эй, да вы что, мёртвых тут колеблете? - Тёмное его лицо стало улыбчивым, но нехорошим. - И на кой оно вам? Говорится: не умеешь - не берись. - Он кивнул на частично написанное имя, - Что за мазня? Я не ваш покойник, я демон. - Шевельнув белой бровью вверх, демон колко уставился на отроков. - Не ждали? Буу!
Толпишка учеников заволновалась.
Демон оскалил зубы и шагнул за двойную границу.
При этом от его крыльев поднялся светлый пар. Демон остановился. Обнадёженные отроки выдохнули, но он ухмыльнулся чему-то и пошёл снова. Крылья истаяли с лёгким шипением, оставив после себя бледно светящийся призрак - два эфемерных шлейфа за тёмной спиной, которые демон невозмутимо обернул вокруг плеч, как шарф. Ещё шагом дальше от середины Розы свечение исчезло. Демон теперь выглядел, как любой из людей, и без всякого страха попирал сакральные письмена гексагона.
- Ну и что мне с вами делать?
Смотритель сохранял невозмутимость, хоть с ученика подле него уж семь потов сошло.
Внезапно в освободившейся розетке грохнуло, треснуло и заклубился бурый дым, а из дыма вышла тварь рослая, лохматая и видом больше всего смахивающая на бандита с большой дороги, в кроваво-красном камзоле.
- Цу! - осклабилась тварь, смахнула с плеч камзол и уронила на первого демона.
- Это ещё что такое? - сурово спросил смотритель.
- Мой вассал, - демон смерил взглядом второго, оставшегося в белой рубахе, мятой и не подвязанной под горлом. - У вас таких нет?
- А ты нас не равняй, вражий сын! Убирайся к своей мамаше-крокодилице! - борзо выкрикнул бледный от испуга недоросль в переднем рубеже сгрудившихся учеников.
Тварь бандитского вида повернула к нему оскал, но первый демон вытянул слуге поперёк груди тёмную руку.
- Рубашку мне, Най, - холодно велел он. Тот, которого назвали "Най", шатнулся обратно в розетку и исчез. Демон же, хлопнув чужим камзолом, который был ему велик, выступил к недорослю и наотмашь ударил по щеке.
- Не разевай рот на мою родню, сопляк.
Недоросль не ответил, его ставили на ноги товарищи.
- Не думал, что у вас так чтят родню, - задумчиво вымолвил смотритель.
- Чтят, - обернулся демон. - Некоторые.
Опять треснуло и задымило в розетке, вернулся Най с одеждой. Облачаясь, демон продолжал между прочим:
- Наш мир - кривое зеркало вашего, у нас много такого, что есть и у вас. Сходство имён вытащило меня к вам, потому что ваша процедура вызова перегружена, запутана и ущербна. Вашей вины нет, первые шаги в чём угодно нелепы, а успех основан на везении...
- А не научишь ли лучшей? - хищно осведомился смотритель.
Ученики сжались. Перед ними разворачивалось преступление, и все они, кто не сказал ничего против, становились соучастниками - но разве не пересохла у кого-нибудь глотка от страха, разве мог кто-то возражать?
- Демона в наставники? - демон заколол платок на шее и оправил борта камзола на плечах. - У вас ведь наказывают за это. Порядок изменился?
- Порядок тот же, - твёрдо согласился смотритель. - Я беру ответственность.
- А на кой чёрт мне твоя ответственность? - усмехнулся демон. - Ты не молод, того и гляди твоя судьба сбудется.
- Ответственность моя, - поджал губы смотритель. - Кровь - его, - и он толкнул в гексагон, демону навстречу, того ребёнка, что учинил призыв.
Демон недолго разглядывал мальчишку с обидным снисхождением.
- Так и быть. Станешь родственником Цукке Шервеня, малыш. И постарайся, чтоб тебя не трясло - ненавижу. - С этими словами демон присел на колено перед отроком.
Мальчишка сглотнул, вынул брошь из узла платка и ткнул иголкой в палец.
- А остальное я буду делать? - хмыкнул демон.
- А зачем одевался... - скрипнул зубами мальчишка, но протянул руки, оттопыривая по возможности уколотый палец, и раскрыл демону ворот рубашки, далеко подвинув влево, так что открылась тёмная грудь. Выступившую каплю крови он старательно размазал в неловкие, толстые линии Восьмой печати демону напротив сердца. - ...Ты как человек, оно же у тебя не посередине и не справа...
- Цукке, - подсказал демон. - Зови меня Цукке.
Печать слабо засветилась и просочилась в кожу, от толстых красных линий не осталось и следа.
- Выполнено, - торжественно и, кажется, чуть устало сказал демон, поднимаясь с колен.
Так у Медных Куполов появился наставник - всамделишный демон.